Разумеется, не ваши. Но это не существенно, не сейчас. Сейчас до этого никому нет дела, и желания возражать тоже нет, тем более, что все доводы и аргументы озвучены уже миллион раз, повторять их в миллион первый - нет смысла. Точка, которую поставили за неё. Она не против, даже рада: чем меньше отвлеченных фраз, тем быстрее все это закончится. Она выйдет из этого кабинета и перестанет чувствовать на себе этот взгляд, хотя после зельеварения с профессором Снейпом и гриффиндорцев, пытающихся просверлить тебе спину, никаких взгляды уже не страшны, даже взгляд человека, который может в одну минуту сломать твою жизнь, и жизни твоих друзей, нужен лишь повод. Думай, что ты говоришь, следи за тем, что ты думаешь. Одно неверное слово, и вся твоя жизнь полетит к чертям, нет, она уже полетела, значит… полетит к чертям чертей и еще куда-то дальше, и вряд ли все закончится только на тебе. Те не многие, что до сих пор с тобой, полетят туда же, вместе с тобой, ты окажешься виноватой, потому что ты ошиблась. Не ошибись. Не отвлекайся. Тебе задали вопрос – отвечай.
О чем могла пойти речь - о том, что её отец в Азкабане, и она, может быть, в силах ему помочь, стоит лишь рассказать чуть больше, чем нужно. О чем рассказать? Скорее о ком. Не секрет, что Министерству нужен Драко, и желательно еще несколько человек с её курса, с её факультета. Миллс прекрасно понимала, что от неё хотят, но выдавать друзей, тех единственных людей, которые её понимали, которые были с ней, и с которыми была она… Ради чего? Отца не отпустят, ни за что, его связь с Лордом была очевидна, пусть и не подтверждена документально, мать уже мертва, а у неё почти ничего не осталось. Все те же друзья. Единственное, что мог сделать аврорат – лишь её надежды когда-нибудь вытащить отца. Но для этого нужны были доказательства его вины, прямые, круг замыкался. Она ни за что не скажет, у неё нет причин и нет желания, честное слово, она устала и усталость въелась под кожу, проникла в кровь и теперь является частью этой штуки, которая заставляет дышать каждую клеточку.
- Да. Предположительно о том же, о чем и всегда. Документы отца, взгляды матери и ряд вопросов о моих однокурсниках, - строить наивную дурочку и притворяться, что ничего не понимает, было крайне глупо в данной ситуации, только хуже сделаешь, да и в правила Миллс подобное поведение не входило и не войдет, она не такая. В общих чертах, стандартно, без деталей, эмоций нет. Не потому, что они под контролем, а потому, что их просто нет. Возможно, чуть позже эмоции появятся, если вдруг она услышит что-то новое, что кроме слабого намека или прямого предложения все рассказать, какой-то новый вопрос, на который ответ еще не придуман и не повторен десяток раз разным людям, не записан ими в протокол. Все-таки просто так к Аваде Рихтер не вызывают. Если ей не заявили об этом сразу, как только она перешагнула порог, то не значит, что она не услышит это чуть позже. Приходилось просто ждать и надеяться, что плохих новостей она не услышит.