Анкета для персонажа:

о1. Имя и фамилия персонажа

Daphne Alexandra Nott-Greengrass | Дафна Александра Нотт-Гринграсс
Итак, дражайшие слушатели, уважаемая аудитория, большая просьба:
те из вас, «кто знает Дафну Гринграсс», зовите меня полным именем, а не иначе.
те из вас, «кому я мило улыбаюсь», зовите меня Дафна. Не надо самоуверенности.
и те, кто действительно знает Дафну Гринграсс, милые мои друзья, вы можете придумать что-то на ваш вкус. Для тех же, кто не хочет рисковать – Ди, Даф, Дафна.

о2. Дата рождения и возраст

21 год | 6 октября 1979

о3. Образование

Хогвартс, слегка не закончила.

о4. Должность\социальный статус

Безработная, под следствием.

о5. Биография

• Перед свистком.

Вечер пятого октября выдался на редкость холодным в тот год для столь ранней осени. Хищный ветер сильною рукой охапками срывал листья с ветвей деревьев и размазывал их по высохшей траве. Первые звезды открыли глаза на небе, осветив землю тусклым, неверным светом, все замерло вокруг, кроме разгулявшегося ветродуя.
Дверь особняка скрипнула, медленно открываясь. Из дверного проема быстрым шагом выскользнул человек в темной мантии, остановился на секунду – лицо его было чрезвычайно взволнованным. Надо сказать, это был темноволосый мужчины средних лет с еле заметным серебром проседи и точеными чертами лица. Плотно сжав губы и едва заметно сдвинув брови, он принялся мерить крыльцо по периметру гулкими нервными шагами. От волнения он, то и дело, сжимал и разжимал пальцы, словно пытаясь найти для себя успокоения во всех этих несуразных телодвижений.
Надо заметить, что у него был основательный повод для волнения – его молоденька жена, Аделаида, в этот самый момент корчилась в муках произведения на свет их первенца. Натаниэль Гринграсс, именно так звали этого беспокойного мужчину, обыкновенно отличался холодной сдержанностью и был скуп на эмоции сверх всякой меры. Сейчас же он просто не мог найти себе места, что добавляло к пестрому букету переживаний чувство жуткого раздражения и досады.
По прошествии получаса, тишину осенней ночи разорвал нестерпимо громкий крик. Мистер Гринграсс резко обернулся, замерев по стойке прислушивающейся к пугающим шорохам жертвы. Именно так он себя примерно и чувствовал в это роковое мгновение. Пару минут ничего не происходило, лишь из глубины дома доносились детские плачи, после чего дверь скрипнула во второй раз за вечер, и в проходе появилась акушерка, бережно державшая на руках надрывающегося крохотного младенца.
- Пройдите в дом, сэр, - облегченно выдохнула женщина, - у вас девочка. С этими словами она резко развернулась и скрылась в недрах особняка. Натаниэль, в смятении чувств, сорвался с места и проследовал за акушеркой. Дверь с тихим скрипом захлопнулась за ними.

•Детство и прочие непонятности.

Натаниэль Гринграсс и его жена Аделаида принадлежали к обществу избалованной излишествами аристократии магического мира, невообразимо кичившейся чистотой крови, текущей в жилах каждого из них. И, конечно, мистер Гринграсс ждал наследника, который бы продолжил знатный род Гринграссов, передавая благородную фамилию из поколения в поколение, из поколения в поколение… Ах, ослепительные мечты! Насколько быстро и элегантно, легким движением невидимой руки, все чаяния могут быть обрушены в одну ненастную осеннюю ночь. Да, многоуважаемый и почитаемый господин Гринграсс, несомненно, ждал и исто верил, что его жена родит ему прекрасного сына, но, увы, где-то наверху на него были совершенно другие планы. Когда Натаниэль первый раз взял на руки свою новорожденную дочь и поглядел в измученное лицо своей от счастья улыбавшейся жены, он свято верил, что все не беда. Но ведь тогда-то ему было неведомо, что судьба, увы, увы, подшутит над ним дважды. О, Великий Мерлин, человеку свойственно смиряться с любыми обстоятельствами, так что, по большому счету, мистеру Гринграссу понадобилось не так много времени, чтобы понять, что ничего не может быть прекраснее двух юных прелестных дочурок, а ко всему прочему – погодок!
Дафна Александра Гринграсс, появившаяся в ночь с пятого на шестое октября, росла в достатке и любви, не ведая ни забот, ни горестей, ни особых треволнений. С самого младенчества ее жизнь, без сомнения, можно было бы смело назвать безоблачной и легкой. Легкой настолько, что, подчас, это начинало жутким образом надоедать. Но об этом уже позже.
Через год после рождения Дафны, у нее появилась младшая сестра. Тогда, в глубоком детстве, она не могла еще c должной полнтой оценить этот величайший подарок судьбы в лице маленькой прелестной Астории, которая стала даже не лучшей подругой, а просто соучастником во всех незаконных вылазках и сабантуях.
Даже если Дафна выдирала в схватке Стар клоками волосы, а та расцарапывала ей в кровь лицо, девочки все равно минут через десять войны уже активно что-нибудь затевали, теперь вместе. И тут-то всей армии сухопарых, костлявых накрахмаленных гувернанток и нянечек явно было не до смеха, ибо союз двух юных Гринграсс означал не что иное, как близящееся побоище, где перевес в средствах, фантазии и полномочиях был явно на стороне сестер. И этот дисбаланс никак не удавалось исправить. Два этих маленьких «тайфуна» сносили на своем пути все, что видели, совершенно не желая позаботиться о манерах и приличиях, кои им усердно прививали и навязывали. За все надо платить, все это знают, но всем до этого нет никакого дела. «Дафна Александра Гринграсс, будь добра подойти сюда!» - властный голос маменьки являлся предзнаменованиям надвигающихся громом среди ясного неба нравоучений в стиле неподдельного закостенелого снобизма. Не то, что бы Аделаида была жесткой по характеру женщиной или деспотичной натурой, нет, просто она была аристократична, холодна, придерживалась довольно специфических моральных ценностей, которые являлись нормой в ее кругах, да и была воспитана со всей строгостью, что и пыталась воспроизвести на дочерях. К тому же, Натаниэля чаще всего не было дома – дела, дела… неотложные дела… А что за дела, и дела ли, никто и никогда не знал, ибо мистер Гринграсс не любил выдавать своих «планов на ближайшие вечеров эдак 100-150», а подойти к нему с расспросами не осмеливалась ни одна живая душа в этом доме. Авторитет его был стоически непоколебим, так что, когда лектором вместо маменьки становился папенька, ни одна из девочек даже пискнуть в ответ не отваживалась.   
Гнет гувернанток был невыносим бунтарскому духу сестер. Танцы, музыка, учение, пение, этикет… Да, никто не спорит, что Дафна не была лишена талантов, сообразительности, смекалки прочих изюминок, но только ей больше нравилось пускать все эти качества в другое, более занимательное  и милое ее сердцу русло. Ну, к примеру, с искренней детской беззаботностью остричь ни в чем, кроме своей работы, неповинную преподавательницу по злейшему врагу всех детей в этом доме – французскому. А утром, когда разгоралось пожарище истошных криков и поисков виновных, Ди удивленно хлопала глазками, «не понимая, что же происходит». А что может быть плохого в невинной проделка? Так она оправдывала любую свою, даже самую недостойную выходку. Чего только от лени и скуки не придумаешь! Хотя, это скорее была чистой воды, откровенная месть за все свои страдания. Мстительна Дафна была уже тогда, в раннем детстве, а, кроме того, горда, самоуверенна. И снова тирады на долгие невыносимые часы, что ты должна вести себя подобающе, снова эти напыщенные приемы, веселее которых были даже самые нудные занятия, снова выдрессированная вежливость, снова чудесное выглаженное платьице, снова улыбки отпрысков Гринграсс толпе разномастых гостей, снова… И что ты могла с этим поделать? Приходилось подчиняться правилам, но хоть какое-то количество сражений выиграть ты была обязана.
Первый выброс магии случился у Дафны довольно поздно, даже позже, чем у младшей Астории, что ее откровенно задевало за живое, за слишком живое самолюбие. Чем это могло объясняться? До сих пор это неизвестно никому, да и причины этого не волновали ровным счетом никого. Все просто ждали, так должно быть, а значит все пройдет гладко. В 7 лет Дафна впервые до конца осознала, что она полноценная часть этого магического мира. Отныне она могла не завидовать маме, папе, гувернанткам, которые творили что хотели, вооруженные своими палочками. Надо ли  говорить, что такого крещения Даф жадно ждала уже давно? Не стоит, это очевидно. Буквально каждый вечер, ложась спать, она грезила о том, как в один прекрасный день и она сможет с уверенностью осознать, что впереди ее ждет столько интересных открытий и тысяча радужных перспектив.

• Хогвартс, мы не умеем жить как все. Эгоцентризм.

- Утро нелепых открытий. Одиннадцать.
«Это утро начиналось, как самое идеально утро любящего поспать человека. Солнце, в отличие от тебя, уже давно встало, тщательно умылось, точно оделось и сияло так, будто ничего не было прекраснее просто торчать на небе без каких-либо движений. Кто-то из недоброжелателей своевременно позаботился о спящей и отдернул штору с резким противным звуком, притом даже не объяснив причин столь наглого поведения в ТВОЙ ДЕНЬ. Открывать глаза ты не собиралась дотоле, пока не услышала, как захлопнулась дверь в комнату, а звук удаляющихся шагов окончательно не стих. День Рождения, одиннадцатый по счету День Рождения. Спросонья мало что признавая вокруг себя, ты начала лихорадочно рассуждать, значит ли цифра 10:21 на часах, что ты опоздала к завтраку или же нет? Не захотев пробираться сквозь тернии мыслей к какому-либо выводу, ты лениво потянулась, издав восторженный возглас. Прекрасное утро, еще более радужные перспективы свободного дня и вожделенных подарков, а сверх всего этого много разных приятностей, которые по праву ты получишь на 11 лет. Предвкушение всегда слаще всего, так что валяться в постели и значило предвкушать. Ты прищурила глаза, потому что солнце бесцеремонно врывалось в комнату, ослепляя и опрокидывая на спину. Это ощущение сродни тому, как придавливает толща воды, отдавая команду прижаться ко дну и ни за что не всплывать на поверхность, не покидать ее чертогов, не нарушать идиллии. О нет, казалось, ничто не может нарушить гармонию, царившую в этой комнате.
Никто не мог помешать полюбовному общению девочки и ее утра, кроме незадачливой птички-совы, шмякнувшейся со звоном клювом в оконное стекло. Как же это гадко, понимать, что все испорчено. Хотя, ты просто не знала, какие новости принесла эта пернатая. Нехотя встав с постели, ты подошла к окну, намереваясь поприветствовать нежданного гостя, который заявился не по расписанию и без предупреждения, как подобает. Открыв левую створку окна с расцветающим на лице выражением мучительно испорченной утренней порции лени, ты в сотый раз за последнюю минуту-полторы подумала, что гладко пройти все конечно же не могло! Сова, шумно взмахивая крыльями, влетела в твою комнату (какая бестактность, мало того, что через окно, так еще и без разрешения или приглашения) и уселась на спинку кровати. С минуту ты недоумевающе смеривала ее взглядом оскорбленной невинности, и именно тогда заметила свиток пергамента, привязанный к лапке птицы. Надо же! Вспомнила-таки, что совы - птицы почтовые, а не залетающие утром в окно попить чаю гости. Ну не светские беседы же с ней вести и не пытаться завоевать ее расположение своими манерами. Пробурчав что-то невнятное о своей недоразвитости, ты торопливо подошла к ожидающей сове и освободила свиток от ленточки, которою он был привязан к лапке вестницы. Развернув его, ты прочла первую строку: «Дафна Александра Гринграсс, мы рады Вас проинформировать, что Вам предоставлено место в школе волшебства и магии «Хогвартс»…» Не дочтя до конца, ты впечатала с радостным возгласом ладошки друг в друга. Как же ты могла забыть? Одиннадцать!»

- И так далее, и тому подобное.
«Время ожиданий. Время подготовки. Время, отнятое у тебя твоей же нетерпеливостью. А потом ты просто села в поезд, а потом он просто тронулся, просто издал оглушительный свит, просто полетел вперед, просто увез тебя. И на пороге таких перемен, ты вспоминала, как выбирала себе палочку, а точнее палочка выбирала себе тебя, как покупала учебники, как мерила мантии, с восхищением разглядывая себя в зеркало, как гордо ты прошествовала по перрону до своего вагона, как… Ну да важно ли, сколько картинок в своей голове ты прокрутила? Поезд перевозил тебя на другой берег реки от всего знакомого, это был первый вылет из родного гнезда, но ни по чему ты не скучала, никаких сентиментальностей, ничего, кроме устремления к цели. Разве что в глубине твоего сердца на тебя грустными глазами глядела твоя малышка Астории, ведь теперь и она на другом берегу, пусть ненадолго.»
«Вся родня семейства Гринграсс, а ее, надо сказать, было с избытком, и слышать ничего не хотела о других факультетах, кроме Слизерина. Этот факультет стал чем-то вроде воспитателя всей фамилии.  Да и сама ты  трезво понимала, что на другие факультеты дорога безвозвратно заказана. Однако, когда на темноволосую  головку юной мисс Гринграсс опустилась Распределяющая Шляпа, ты все еще страшилась попасть на какой-нибудь другой факультет. Дрожавшие коленки предательски выдавали тебя, а холодные влажные  ладошки непроизвольно сложились в умоляющем жесте.  Но все опасения развеялись, когда Шляпа почти сразу выкрикнула: «Слииииззерррин».
В эту секунду ты и почувствовала невероятное облегчение, смешанное с восторгом и лёгким испугом. Но, сев за стол слизеринцев, бурно приветствовавший новую ученицу аплодисментами, ты  сразу почувствовала свою принадлежность именно к этому факультету, который с тех пор стал частью твоего самосознания. По всем параметрам ты идеально вписывалась в ряды чистокровных, заносчивых и хитрых волшебников, обучавшихся здесь, или, скорее, хотела вписываться. Как в хорошо отснятом кино. О, ты просто хотела ощущать себя как рыба в воде, разве же это дурно?.
И также ни для кого не стало странным, что Астория также попала на Слизерин, повторив судьбу многих поколений своих предков. Другой исход был недопустим. 
Уже через короткое время Дафна чётко определила, кто здесь достоин ее внимания, а кто нет. В течение первого курса она быстро образовала вокруг себя круг достаточно близких людей (или он образовался сам?), с которыми она действительно была мила и искренна, непринужденна и весела,  чего уже нельзя было сказать о посторонних.  Держите дистанцию, young ladies! Массы предназначены для того, чтобы ими управлял кто-то достаточно умный и достойный. Так почему бы тебе не нырнуть с головой в столь веселую забаву? Так, в качестве еще одной милой проделки?
Магии обучалась ты с усердием и страстью, хотя все предметы давались ей более или менее легко.  С такой яростью вгрызаться в знания, пытаться проникнуть за рамки, знать больше, лучше.. Зачем? Затем только, чтобы поддерживать свое превосходство во всеми. Привычная жизнь сменила цвет: здесь были более жесткие правила, но тем интереснее их было нарушать, здесь было много незнакомых людей, но тем увлекательней было разгребать тонны пепла, чтобы найти изумруд, здесь все было ближе, строже, острее.  Редкие письма родители не трогали тебя, отвечала ты сухо, а на каникулы предпочитала остаться в замке.
И вообще, прошлое отслоилось от тебя, ты была здесь и сейчас, сегодня, но никогда вчера, никогда завтра. Это простое правило, с которым было мило дело жить.
Курс летел за курсом, а ты все никак не хотела меняться кардинально. Не собиралась взрослеть, не собиралась окунать руки в ту воду, которую считала гнилой. Год за годом все больше нового, все больше захватывающего. Жить никогда не было скучно, хотя дышать иногда бывало трудно.
Много новоявленных глупостей, все эти страхи перед Темным Лордом, игры в черное и белое. Да ведь ты знала, что таких цветов для тебя нет, а есть только странность выбора. И ты выбрала, выбрала вкусить более интересного, на твой взгляд, - стать юным пожирателем. Ты не была ярой и сумасбродной обожательницей Лорда сродни Беллатрикс, ты просто что-то предпочла и не смущалась наложенных обязательств и оправданных штампов. Предпочла и все тут, просто до глупости.

-Не удалось.
А в середине седьмого курса судьба решила, что твой выбор ей был не по нраву. И она тогда покачнула уклад твоего обитания на земле. Победа противника, только начинавшиеся гонения, замужество, все было не так-то и плохо. Но это только так казалось. Когда ты выходила замуж за однокурсника по имени Теодор Нотт, особо не задумывалась и совсем не колебалась. Ты была абсолютно согласна покориться воле родителей, не видела в этом ничего плохого, а, сверх того, еще раз обрадовалась каким-то переменам в течении. Ты не любила ни его, ни кого бы то ни было еще, хоть Тео и был красив и умен. Еще один сделанный выбор. Но с каждым месяцем положение таких как ты, бывших пожирателей, становилось все хуже. Тогда ты решила, что хочешь ребенка, для украшения суровой действительности. Муж не был как против, так и за не был, но этот каприз был удовлетворен – на свет появился твой сын, твой ребенок. Была ли ты хорошей матерью эти два года, что он видел свет? Да откуда  ж ты могла знать? По крайней мере, эта роль тебе, худо-бедно, импонировала.
Но когда гонения приняли форму травли, все сложилось не самым лучшим образом – вместе с семьею твоих родителей  и родителей мужа бежать из страны не удалось. Ты, Теодор, даже маленький сынишка были арестованы, были теперь под следствием. И невиданный дотоле кошмар стал твоей реалью: походы в аврорат, допросы, ужасное положение, унижение, разочарования… Как дальше продолжать завязывать узелки на веревке собственной жизни? Можно хотя бы попытаться. Хотя бы.

о6. Характер

«А я, а я, я люблю сидеть одна около озера. А мне предостаточно его общества. А мне нравится, что оно мало разговаривает. А мне оно просто нравится. Вообще есть много вещей, которые мне просто нравятся, людей таких меньше. А мне вообще странно, что вещи бывают понятливее столь одаренного и подающего надежды человечества. Клянусь, не знаю, что эти гуманисты нашли такого в человеческой душе, чем можно оправдать их идеологию.
Не стоит. Я просто люблю сидеть у озера, прислонившись спиною к старому вязу. У меня его зовут «долгоВязый», не правда ли, смешно? А все точнее, я любила сидеть у озера, когда моя жизнь еще уверенно стояла на ногах, а не лежала ничком на обочине. Я писала много и не по делу, я читала много и не по делу, я даже плакала не по делу…
И каждый день я отлетала на пару сантиметров от земли перед сном, просто простояв перед своей кроватью несколько минут. Просто, чтобы прокрутить все излюбленные события, все самые смешные и грустные мысли, пережить снова все самые яркие улыбки и самые убитые настроения. Я любила копаться руками в золе. Я не пожалела ни об одном вздохе. Я была, есть и буду эгоцентристка.
Все громкие высказывания и неповоротливое громыхающее самодовольство, что вы так любили обсуждать и осуждать, всего лишь мои очередные выходки. Я до сих пор ребячусь, ребячусь по своим годам. Только теперь все мои проделки не выглядят так беззаботно, но куда мне от них отказаться? По-птичьи трепеща, щурясь от стыда как маленькая, я снова вспоминаю все те несуразицы каких-то столкновений. Лоб в лоб. Да у меня все лоб в лоб! Ну и что тому, что я взбалмошна и несдержанна? Что тому, что я себя обожаю? А кто не любит себя теперь?
Я не стараюсь менять маски или выбирать роли, я просто дурачусь, дурачусь и заигрываю со всем миром, со всеми знакомыми вещами. Я прощупываю вашу почву. Я музыкант ваших откровений и своей дерзости. Я просто я и слишком все это просто вашему пониманию и представлениям о вещах. Мой мир остался детским, мой мир остался непринужденным, мой мир остался, не по годам, легковесен. И за это ли теперь меня бьют? За все нужно платить, не стоит мне повторять это в сотый раз. Я искренне привязана к своему образу жизни, я люблю интерьер своего существования, каким бы он ни был. Я люблю людей, заполняющих его. Хотя иногда, я даже от них бегу, сломя голову. А бегу я в себя, потому что так проще и уютнее.
Все забудется. Море на то и море, что смывает следы с песка. И убитое время не станет упреком для меня. Потому что я все еще боюсь только темноты и пауков, как и семнадцать лет назад. Никакой конфликт не может убедить меня что-то исправить, потому что я просто люблю сидеть у озера, и оно меня никогда не упрекало. Оно меня любит, как и вы меня любите. Я тоже вас люблю, не спорю, но меньше, чем себя. Меньше, чем озеро и толпу слов на листочке со стихами. Я изгибаюсь и, даже, могу согласиться. Не думайте, нет, это порядок вещей, это снова утро, это снова приветствие, это все снова. Только никогда не говори мне никогда – я не принимаю отказов, не смиряюсь с проигрышами. Такова уж моя привычка. А привычка – это целая жизнь.»

о7. Привычки

Кусает губы, кривит рот. Часто хмурит брови, иногда щурится, ей кажется, это интересно выглядит. Нервничает - теребит пальцы левой руки.  Изредка курит.  Много спит.

о8. Увлечения и предпочтения

Писать - главное увлечениями, писать, а стихами или прозой.. да не имеет значения.
Обожает читать, часто поет в пол-голоса, сама того не замечая.

o9. Страхи и фобии

Боится темноты, пауков и уродцев.

10. Способности и таланты

~ Магические способности - знаний в области магии ей не занимать, превосходно знает историю магии,  делала успехи в зельеварении, травологии и ЗОТИ. могла бы даже закончить Хогвартс с отличием, если бы не такая незадача.
~ Немагические таланты - великолепное знание этикета, играет на фортепиано, поет, очень недурно танцует, знает нескольких языков и разбирается в литературе. И все в силу воспитания в аристократической семье.

11. Сексуальная ориентация

гетеро, строго гетеро.

12. Внешность

~ Рост - 159см.
~ Телосложение - хрупкое, худощавое.
~ Цвет волос - каштановый.
~ Цвет глаз - зеленые.
~ Особые приметы - родинка около правого глаза и еще одна у ключицы, след от черной метки (памятная вещица).
~ Стиль в одежде - довольно строгий, элегантный.
~ Общее описание

В допросе немного эстетики. Да и во всем этом позорном шествии в один из залов аврората тоже. Завели, как прокаженную или что почище, но ты не была унижена. Просто было не по себе. И тебя усадили на стул. И, конечно, они вовсе не хотели вести с тобою дружескую беседу. Ты – преступница, ты – зло. А на самом деле, просто женщина, которая жила свою жизнь немного иначе, чем они. В допросе немного эстетики, если так уж хотите знать.
Из воспоминаний секретаря, присутствовавшего на очередном допросе:
« В зал с помпой завели молодую женщину. Она была слишком юна для всего этого, наверное, ей не было и 25, отчего мне сразу стало ее жаль Я часто испытывал подобное чувство, но это моя работа и не мне что-то решать. Но эта девушка, назовем ее так, вызвала во мне не только сочувствие, но еще и интерес. Было в ее лице что-то такое, что я не мог уловить, хоть мне и очень хотелось. Все в ней  в ту минуту, кзаалось, кричало, что ей нет дела до дикостей, происходящих вокруг. Она назвала свое имя, Дафна Александра Нотт-Гринграсс, а голос ее звучал отрешенно и безучастно. Правда, мне показалось, что я услышал в нем какую-то нотку непонимания, будто она вовсе не осознавала, где находится. Кажется, она была в расстроенных чувствах. Худая, но гибкая, она напоминала прогибающуюся под сильным ветром ветвь. Такая осенняя, такая дождливая. Роста она была невысокого, да вся она была миниатюрна, но стремительна. Да, ее четкий ровный шаг, ее прямой стан, ее чуть согнутые в локтях руки, быстрые неуловимые движения. Во всем ее образе даже читалось что-то чересчур детское, чересчур простое, но совсем непонятное.
Я пытался вглядеться в ее лицо, чтобы хоть на миг заглянуть в ее глаза. Кажется, она заметила это и на секунду повернула голову в мою сторону. Да. На чуть смуглом лице небрежным мазком были выписаны два больших зеленых глаза, сверкнувших в мою сторону из под темных пушистых ресниц. На худеньком лице с четко прорисовывающимися скулами эти глаза тронули меня, это был взгляд оленьих глаз со странным разрезом, но взгляд был четкий, ясный, не помутненный. Теперь она сидела в профиль, и я мог вволю наглядеться на ее профиль. Нос с небольшой горбинкой, пухлые губы, крупный рот, тонкие брови, высокий лоб, точеный подбородок. И вьющиеся волосы, каштановые длинные волосы, ниспадавшие на хрупкие подрагивающие плечи. Она подрагивала от холода? Да, наверное, так, ибо эта дрожь не вязалась ни с ее взглядом, ни с ее умением держать себя.
Руки ее были сложены на коленях, одна ладонь покоилась на другой: длинные пальцы, ухоженные ногти, еле заметная желтизна кожи… Что же здесь делала эта аристократичная женщина? Да это было очевидно, ясно, как божий день.
Иногда она опускала глаза вниз, нахмурив брови и потупив взор, словно бы совершенно не желала оправдываться и не видела в том нужды. Я едва ли смог бы представить, каково ей было. И я не мог бы назвать ее особенно красивой, просто запоминающейся, необычной, девушкою с редкими чертами лица. И вот, она улыбнулась. На миг все ее лицо озарила спонтанная детская улыбка, которую она поспешила стереть со своих губ, просто поджав их с шумным вдохом. Это была улыбка ребенка, вспомнившего какой-то затейливый момент, а, может строчку, а, может, взгляд. Много чего могло быть… Но из зала она вышла походкой уже более легкой, неровной, сбивающейся, удалявшаяся фигура была мягкой, пастельной, тихой. Такой осенней, такой дождливой, такой выразительной.»

13. Волшебная палочка

15 дюймов, гибкая. Изготовлена из тростника с сердцевиной из Пера орла.

14. Прочие предметы

Любимая тетрадь с всевозможными записями в кожаном переплете.
Серебряное кольцо, доставшееся от матери, семейная реликвия.

15. Домашние животные

не прочь бы, но нет.

Анкета для игрока:

о1. Дата рождения

04.10

о2. Опыт игры на ролевых

достаточный, пожалуй.

о3. Частота посещения

день через день (при плохом раскладе).

о4. Связь с вами

icq - 417524631

о5. Откуда узнали о нас?

а кто тут самый агитатор, по-вашему?

о6. Ключ

указан верно)

Отредактировано Daphne Nott-Greengrass (2010-12-25 00:42:29)